19.01.2016 в 02:11
Пишет Crazycoyote:Is there life on Mars?
И еще одна мысль некоторое время во мне зрела — и наконец созрела. Так что сейчас тут внезапно будет культурологический выпуск радио «Зигги», занудный, многобуквенный, со сложными словами и постмодернизмом. А также с огромным количеством моего злобного нытья и ворчания. As always.
Необязательное, но важное для меня предисловие
Я, в общем, думаю, что тем, кто говорит (и ощущает) примерно то же, что и я, все вот это вот ниже на самом деле объяснять вовсе не надо. Даже если люди не могут сформулировать в слова — они все это прекрасно чувствуют. Хотя, наверняка, некоторым из них тоже будет интересно почитать мои буквовки. Но вот мне кажется, что тут не тот случай, когда «если надо объяснять, то не надо объяснять». Как и с постмодернизмом, собственно. Я до сих пор очень рада, что мы сделали команду, не только потому, что это было море фана и совместного творчества — но и потому, что она сработала, как просветительский прожект. Которым я её на самом деле задумывала, помимо всего прочего. Некоторое количество людей перестало шарахаться от слова «постмодернизм» и считать его неведомой Бабайкой, больше того — стало осознавать, что вещи, которые они пишут руками об клавиатуру и рисуют руками об бумагу и планшет, зачастую тот самый постмодернизм и есть.
Почему меня это колебет?Почему меня это колебет? Потому что я считаю, что осознанность всегда лучше неосознанности. Если ты понимаешь, что, зачем, куда и почему ты делаешь — у тебя значительно возрастает вероятность получить именно то, что тебе хотелось, а не что попало. И я сейчас говорю не только о писательстве-рисовании, но и о читательстве, и о зрительстве. Я до сих пор считаю, что многие люди могли бы не убиться так сильно об третий сезон «Шерлока», если бы изначально по ошибке не приняли метод, которым его делают, за модернизм. Каковым он отродясь не был. Пока нарратив худо-бедно напоминал модернистский, у людей не возникало когнитивного диссонанса. Но поскольку постмодернизм — это постоянный процесс деконструкции, рано или поздно имитация дойловских модернистских рамок повествования (которая с самого начала была именно постмодернистской имитацией, разумеется) должна была наебнуться с грохотом. И когда она это предсказуемо сделала, а сериал начал деконструировать сам себя, все охуели. Впрочем, я гляжу, к спешлу многие уже смирились и новую итерацию деконструкции в целом пережили заметно легче. Гуляй, рванина, жри опилки, мой брат — директор лесопилки!
То есть, вообще-то все очень просто: узость мышления, отсутствие знания и недостаток информации неизбежно приводят к тому, что куча хорошего проходит мимо тебя, ты не понимаешь того, что могло бы тебе быть полезно и помочь, ты ведешься на хуйню. Зачем хотя бы минимально, в основе, знать биологию, физику, историю, географию? Чтобы не вестись на Фоменко и торсионные поля, не лечиться от язвы желудка примочками из жабьей желчи, понимать вообще, в каком мире ты находишься и что творится внутри тебя и в окружающей реальности. Понимать, как с этим конструктивно, безопасно, адекватно взаимодействовать со всем. Это большинство умных образованных людей понимает. Фокус в том, что те же люди внезапно могут не понимать, зачем им культурология, искусствоведение и филология. У них есть абсолютно уверенное ощущение, что вот ты такой красивый прям с вокзала пришел, сел перед экраном/книжкой — и потребляй прекрасное. Никакие знания и никакая подготовка специальная для этого не нужны.
При этом у каждого из них в голове — десять лет школьных уроков чтения, русского и литературы. Зачастую полученные там знания и навыки косые, как прогнивший сарай, фрагментарные и отягощенные неврозами, полученными от неадекватных учителей — но они есть. При этом очень хорошо можно видеть разницу в восприятии людьми текста и визуального искусства. Текстами их в школе десять лет мучают, а живописью, и уж тем более движущимися картинками — практически нисколько. В итоге понять, что текст фикбучный, может практически любой, кто в голову не только ест, а что коллаж — лютое глазовытекательное говно, дай бог половина той же публики. То есть нет, ребята, много хорошего на халяву бывает только у наперсточников за углом, да и то они вас обманывают. Для того, чтобы воспринимать художественное произведение, будучи тупо читателем/зрителем, тоже нужно некоторое количество знания и понимания. Иначе будет так же, как с невежеством в любой другой области: вам скормят лажу — вы и не заметите, вам покажут хорошее и полезное — вы шарахнетесь или просто не поймете, в чем его ценность.
Возвращаясь к школьному образованию нашему многострадальному, ввиду местных культурно-исторических особенностей XX века, огромная дыра у наших сограждан зияет, как правило, не только там, где должно быть знание о визуальном искусстве, но и там, где должно быть знание о культуре второй половины того самого XX века. То, что это всё не проходят в школе и даже не касаются, порождает, в частности, странную деформацию головы, при которой, например, периодически у людей беллетристы Верн, Лондон и Дюма — большие писатели, а Эко, сделавший для постмодернистского романа примерно столько же, сколько Хэмингуэй для модернистского — беллетрист. Потому что современное искусство — это либо концептуальная заумь вперемешку с демонстрацией голого члена на площади, либо «попса». А все это в целом — какая-то ебанина с барабаном, которой серьезным людям интересоваться не пристало. Оттуда же история про то, что комиксы — это для тупых, которые много букв прочитать не могут. Оттуда же — восприятие любой музыки, появившейся позже 20-х годов прошлого века, кроме джаза, как сугубо развлекательной. Много чего оттуда. Люди в 2015 году смотрят на происходящее в культуре глазами человека, живущего в 1945-м — и не понимают этого вообще. И это, ребята, проблема намного более серьезная и глубокая, чем может показаться. Именно из-за нее, например, отечественный кинематограф представляет собой ровный слой унылого говна с редкими проблесками разума и попыток закосить под Тарковского. Адекватной массовой культуры нету, а менее массовая — варится в собственном соку, копируя смыслы, рожденные в более культурно благополучных странах лет 10 назад, и не собирается широким народным массам ничего про современную культуру объяснять и доносить вообще. Потому что сама, на самом деле, нихуя не понимает.
И да, меня это очень беспокоит, уже очень давно. И да, если я смогу немножечко изменить эту ситуацию хотя бы в пределах круга читателей этой маленькой уютной днявки, я буду считать, что жизнь моя не зря потрачена. Это было специальное отпугивающее предисловие для людей, которые не хотят включать мозг, либо с трудом переносят занудные объяснения, либо морально не готовы. Потому что мне все еще несколько нехорошо от случившегося — и я не уверена, что готова выносить раздражающих меня или недостаточно тактичных людей в комментах на эту тему.
А вот теперь можно и про Боуи...
***
Первые несколько дней в этом новомдивном мире без Дэвида Боуи, надо сказать, прошли достаточно спокойно: часть людей, включая меня, сидела в шоке и ахуе, еще часть выразила приличествующие случаю формальные соболезнования и переживания, а остальные просто не поняли, что произошло. Но где-то к третьему дню народ предсказуемо проснулся: тема насытила эфир в достаточной мере, чтобы те, кто отреагировал на нее формально или не отреагировал никак, начали осознавать, что мимо них что-то проходит, чего они не догоняют. Я ни в коем случае не хочу осуждать всех скопом: в мой личный адрес и вообще в эфир было задано очень много очень корректных и адекватных вопросов, на которые я с удовольствием отвечала, делилась музыкой или информацией. Чего-то не знать — нормально. Вот что совершенно ненормально — так этим гордиться. Вдвойне ненормально — устраивать танцы на столе на похоронах. И многие люди, как обычно, не воспользовались отличной возможностью промолчать...
Так вот, с третьего дня у нас массово понеслась: «чего вы так переживаете из-за незнакомого человека, лучше подите обнимите кота и старенькую бабушку», «никогда не слушал Боуи и не собираюсь», «а кто это такой вообще? мне не докладывали!», «ну подумаешь музыкант, чего все так носятся» и тыды, и тыпы. И ни разу, само собой, у наших маленьких медузообразных соседей по планете не закралась в голову мысль, что если переживают и носятся — возможно, для этого таки есть какой-то весомый повод, а не просто все вокруг ебанулись. Извините, что я тут о неприятном, но мне нужно высказаться про то, из-за чего, собственно, этот пост появился. Я неделю сдерживалась, чтобы не нарушать траур — и нимагубольше. Окей, дорогой человек, ты пропустил одно из крупнейших явлений в современной культуре, ты нихуя не понял, что две трети того, что ты потребляешь себе в голову для развлечения и анянякаешь — в значительной мере является заслугой покойного, ты провел последние сорок пять или сколько там тебе лет в глухом мордовском селе, куда не доезжает с концертами даже Стас Михайлов... Со всеми бывает. Это я могу понять. Чего я понять не могу, так это почему ты по данному поводу ощущаешь превосходство над окружающими вместо того, чтобы задуматься и пойти хотя бы Википедию открыть. Чего я не могу понять еще больше — это почему ты эту злогребучую позицию воинствующего невежества распространяешь по интернету. Потому что из-за тебя, мудака, еще десяток человек, возможно, не пойдут и Википедию не откроют, хотя могли бы.
Мне не хотелось писать ничего на эту тему, честно сознаюсь. Мне хотелось тихо сидеть в эмо-углу и говорить о своем с теми, кто понимает, о важных для нас вещах. Честно говоря, первое время у меня не то что объяснять, у меня даже возмущаться сил не было. Я просто на всех этих людей смотрела, как на свалившихся с Луны, очень задумчиво хлопая глазами... Потому что это как если бы Третья Мировая началась — а они бы бегали и спрашивали, с чего такой кипеш, и сообщали бы, что их это вот все не интересует. Но мне через неделю голову отпустило, а они из эфира не пропали — и предсказуемо начали меня бесить. А еще у меня появилось не только сил объяснять — у меня появилось очень много желания. Потому что в число прочего многого, что я считаю безусловно очень важным воспринять от мистера Дэвида Боуи, входит опция «не молчать, когда тебе кажется, что происходит какая-то хуйня». А она, по моему мнению, происходит. Нельзя рекламировать анти-знание, нельзя проповедовать дремучесть и еще нельзя считать, что равнодушие к чему-то лучше любви. Последнее — особенно нельзя, на самом деле.
В общем, первое, что следует знать о Дэвиде Боуи — что он, конечно, не просто «музыкант» и даже не «музыкант и актер». Музыкантов и актеров много, а Боуи такой один. Он был не музыкантом, ребята. Он был — музыкой. А еще он был культурой. И социальными изменениями. И модой. И постмодернизмом. На самом деле, если вы возьмете список музыкальных жанров с семидесятых по нулевые и почитаете истории их появления, вы нигде не встретите фамилии Боуи, там всегда будут другие люди... Но если вы напряжетесь еще немного и сопоставите хронологию его творчества с тем, что происходило во всей остальной музыке, то с удивлением обнаружите, что через пять, десять, пятнадцать, двадцать лет мейнстримом становилось именно то, что когда-то пробовал Боуи. А пока он пробовал — он всегда был один такой. Рекламный слоган Heroes, вышедшего в 1977 году, на пике новой волны, был: «Есть старая волна, есть новая волна, а есть Дэвид Боуи». На самом деле, «Берлинская трилогия» — это зародыши пост-рока и индастриал-метала, которые вползут в мейнстрим только к концу девяностых. Дело не в том, как именно это звучит (хотя в той же "Варшаве" местами Раммштайн слышно дай боже...) — дело в том, что именно и с чем он пытается смешивать, какие связи между стилями, жанрами, направлениями, звучаниями видит, как все это соединяет. В 77 году никому в голову не приходило соединять вместе и таким образом электронику, нью-вейв, краут-рок, индастриал... Боуи пришло. Через двадцать лет до этого додумались остальные.
С другой стороны, то, что он делал, почти всегда можно более или менее без натяжек отнести к мейнстриму того времени, когда он это делал. «Берлинская трилогия» вполне влезает в нью-вейв. Зигги Стардаст вполне влезает в диско и глэм-рок. Но вы Зигги будете вспоминать не когда смотрите «Лихорадку субботним вечером» или выступление T.Rex — вы про Зигги вспомните, когда посмотрите на видео из ночных клубов девяностых, где каждый первый будет Зигги, андрогинным и цветноволосым. При этом в семидесятых Боуи был такой один. И с «Берлинской трилогией» был такой один. А он просто думал на двадцать лет вперед. Насколько четко он всегда умел выхватить самое актуальное, найти точку, в которой проходят нервы и артерии настоящего — настолько же он чувствовал, что из этого вырастет спустя время. Причем сразу же, еще когда все остальные не успели толком настоящий момент осмыслить.
Или вот еще восхищающая персонально меня вещь. Я когда ее увидела и осознала — аж обмерла от восторга вся. На дворе 1983 год, я только родилась, а Боуи только выпустил альбом Let's Dance. Жутко мейнстримный, даже напугавший своей мейнстримностью его самого. Прекрасно, как водится, укладывающийся в рамки мейнстримных позднего диско и синти-попа. При этом если вы к нему прислушаетесь — вы найдете там свинг. Почему свинг? Зачем свинг? Зачем совмещать танцевальную музыку 50-х с танцевальной музыкой 80-х? Кому это надо вообще в гребаном 1983 году, когда свинг успели стопицот раз списать в утиль и забыть о нем навеки?.. Потом, в 1990 году, выйдет фильм «Плакса» с молодым Джонни Деппом, чуть позже — «Маска», где никому не нужные до того момента, кроме кучки фриков, нео-свингеры из Royal Crown Revue за одно выступление сделают жанр бешено популярным. К концу девяностых - началу нулевых в моду наконец начнут входить свинг-лаунж, свинг-хаус и электро-свинг: до людей дойдет, что соединять современную танцевальную музыку с танцевальной музыкой 50-х очень прикольно. К середине нулевых Parov Stellar начнет играть из утюгов и стиральных машин. 20 лет...
Собственно, примерно так же внезапно смотрелся посреди 1976 года Белый Герцог, который прибрел туда прямо из готической субкультуры, ставшей мейнстримом... правильно, через двадцать лет. Только в 1976 году никто понятия не имел, откуда прибрел Белый Герцог, потому что никакой готической субкультуры еще не существовало. В судьбе готов Боуи при этом поучаствовал еще в 1983 году в рамках фильма про вомперов «Голод», подарившего готам анкх. Он вообще успел поучаствовать и отметиться практически во всех значимых явлениях популярной культуры начиная с 70-х, во многих — не по одному разу. И почти везде умудрился оставить после себя что-нибудь иконическое, кочующее по культуре туда-сюда-обратно, переживающее сотни римейков и интерпретаций, аллюзий и отсылок. Возьмите любое явление массовой культуры, покрутите повнимательней — и обнаружите там прикосновение Дэвида Боуи.
Он был временем и пространством, он был связностью поп-культурного континуума. Он был аватаром смысла этого континуума, потому что всегда знал, в чем этот смысл. И если у тебя образовывался дефицит понимания и осмысления, надо было просто сходить и посмотреть, что сейчас делает и говорит Дэвид Боуи. Это всегда помогало. Он знал, что происходит в обществе и головах людей, намного лучше, чем сами люди, и тем более — чем само общество, осмысляющее себя неповоротливо, долго и трудно, как слепой кашалот-имбецил. Он понимал, что происходит с нами сейчас, что будет происходить через десять и двадцать лет. И главное — ему никогда не было жалко этим делиться. Через те вещи, которые он говорил и делал, он всегда нам всем рассказывал: про время, про смысл, про изменения, про искусство и культуру, про общество — про всё. И больше нам никто всего этого не расскажет, потому что его больше нет. Мы теперь сами, совсем одни. У нас не известного музыканта не стало, ребят. У нас Гэндальф умер. А люди, блядь, спрашивают, чего мы тут носимся...
Я не знаю, не имею ни малейшего понятия, даже представить не могу, какой будет культура теперь, без него. Я не помню, как это. Я привыкла, что он есть всегда и везде. Во всем, что происходит. Мы уснули в одной реальности — проснулись в другой. Она, конечно, будет продолжаться, эта реальность, она всегда продолжается... Но мир изменился — и это нифига не художественное преувеличение. Есть очень мало людей, которых если изъять из ткани культуры — она рискует посыпаться вся, как карточный домик. И Боуи был одним из таких людей. Это такие масштабы и объемы, в которых очень сложно провести прямые и однозначные связи. Но можно задавать всякие интересные вопросы разной степени сложности, наводящие на размышления. Если бы не было Зигги Стардаста — каким был бы сериал «Вавилон 5»? Если бы не существовало Боуи — как это повлияло бы на современное понимание идентичности в социологии, культурологии, психологии и гендерных исследованиях? Как выглядела бы ваша реальность без группы Placebo? Как вы себе представляете стимпанк-культуру без музыки? У меня таких вопросов очень много, практически бесконечное количество... потому что количество явлений и связей между явлениями, которые успел насоздавать Боуи — тоже практически бесконечно.
Возьмите любое хоть сколько-нибудь ценное в вашей жизни явление современных культуры, искусства, социальной жизни, посмотрите на него пристально, найдите там Дэвида Боуи. Потом следующее. И снова найдите его там. Потом еще одно. И еще... Когда вы переберете их все — вы с некоторой вероятностью окажетесь в том состоянии, в котором оказалась я неделю назад, когда меня ударило по темечку этой страшной новостью. И вам, может быть, станет тогда понятно, что именно произошло. 10 января 2016 года случился Конец Света. И теперь мы живем в постапокалиптическом мире. У меня всё. Спасибо за внимание.
URL записиИ еще одна мысль некоторое время во мне зрела — и наконец созрела. Так что сейчас тут внезапно будет культурологический выпуск радио «Зигги», занудный, многобуквенный, со сложными словами и постмодернизмом. А также с огромным количеством моего злобного нытья и ворчания. As always.
Необязательное, но важное для меня предисловие
Я, в общем, думаю, что тем, кто говорит (и ощущает) примерно то же, что и я, все вот это вот ниже на самом деле объяснять вовсе не надо. Даже если люди не могут сформулировать в слова — они все это прекрасно чувствуют. Хотя, наверняка, некоторым из них тоже будет интересно почитать мои буквовки. Но вот мне кажется, что тут не тот случай, когда «если надо объяснять, то не надо объяснять». Как и с постмодернизмом, собственно. Я до сих пор очень рада, что мы сделали команду, не только потому, что это было море фана и совместного творчества — но и потому, что она сработала, как просветительский прожект. Которым я её на самом деле задумывала, помимо всего прочего. Некоторое количество людей перестало шарахаться от слова «постмодернизм» и считать его неведомой Бабайкой, больше того — стало осознавать, что вещи, которые они пишут руками об клавиатуру и рисуют руками об бумагу и планшет, зачастую тот самый постмодернизм и есть.
Почему меня это колебет?Почему меня это колебет? Потому что я считаю, что осознанность всегда лучше неосознанности. Если ты понимаешь, что, зачем, куда и почему ты делаешь — у тебя значительно возрастает вероятность получить именно то, что тебе хотелось, а не что попало. И я сейчас говорю не только о писательстве-рисовании, но и о читательстве, и о зрительстве. Я до сих пор считаю, что многие люди могли бы не убиться так сильно об третий сезон «Шерлока», если бы изначально по ошибке не приняли метод, которым его делают, за модернизм. Каковым он отродясь не был. Пока нарратив худо-бедно напоминал модернистский, у людей не возникало когнитивного диссонанса. Но поскольку постмодернизм — это постоянный процесс деконструкции, рано или поздно имитация дойловских модернистских рамок повествования (которая с самого начала была именно постмодернистской имитацией, разумеется) должна была наебнуться с грохотом. И когда она это предсказуемо сделала, а сериал начал деконструировать сам себя, все охуели. Впрочем, я гляжу, к спешлу многие уже смирились и новую итерацию деконструкции в целом пережили заметно легче. Гуляй, рванина, жри опилки, мой брат — директор лесопилки!
То есть, вообще-то все очень просто: узость мышления, отсутствие знания и недостаток информации неизбежно приводят к тому, что куча хорошего проходит мимо тебя, ты не понимаешь того, что могло бы тебе быть полезно и помочь, ты ведешься на хуйню. Зачем хотя бы минимально, в основе, знать биологию, физику, историю, географию? Чтобы не вестись на Фоменко и торсионные поля, не лечиться от язвы желудка примочками из жабьей желчи, понимать вообще, в каком мире ты находишься и что творится внутри тебя и в окружающей реальности. Понимать, как с этим конструктивно, безопасно, адекватно взаимодействовать со всем. Это большинство умных образованных людей понимает. Фокус в том, что те же люди внезапно могут не понимать, зачем им культурология, искусствоведение и филология. У них есть абсолютно уверенное ощущение, что вот ты такой красивый прям с вокзала пришел, сел перед экраном/книжкой — и потребляй прекрасное. Никакие знания и никакая подготовка специальная для этого не нужны.
При этом у каждого из них в голове — десять лет школьных уроков чтения, русского и литературы. Зачастую полученные там знания и навыки косые, как прогнивший сарай, фрагментарные и отягощенные неврозами, полученными от неадекватных учителей — но они есть. При этом очень хорошо можно видеть разницу в восприятии людьми текста и визуального искусства. Текстами их в школе десять лет мучают, а живописью, и уж тем более движущимися картинками — практически нисколько. В итоге понять, что текст фикбучный, может практически любой, кто в голову не только ест, а что коллаж — лютое глазовытекательное говно, дай бог половина той же публики. То есть нет, ребята, много хорошего на халяву бывает только у наперсточников за углом, да и то они вас обманывают. Для того, чтобы воспринимать художественное произведение, будучи тупо читателем/зрителем, тоже нужно некоторое количество знания и понимания. Иначе будет так же, как с невежеством в любой другой области: вам скормят лажу — вы и не заметите, вам покажут хорошее и полезное — вы шарахнетесь или просто не поймете, в чем его ценность.
Возвращаясь к школьному образованию нашему многострадальному, ввиду местных культурно-исторических особенностей XX века, огромная дыра у наших сограждан зияет, как правило, не только там, где должно быть знание о визуальном искусстве, но и там, где должно быть знание о культуре второй половины того самого XX века. То, что это всё не проходят в школе и даже не касаются, порождает, в частности, странную деформацию головы, при которой, например, периодически у людей беллетристы Верн, Лондон и Дюма — большие писатели, а Эко, сделавший для постмодернистского романа примерно столько же, сколько Хэмингуэй для модернистского — беллетрист. Потому что современное искусство — это либо концептуальная заумь вперемешку с демонстрацией голого члена на площади, либо «попса». А все это в целом — какая-то ебанина с барабаном, которой серьезным людям интересоваться не пристало. Оттуда же история про то, что комиксы — это для тупых, которые много букв прочитать не могут. Оттуда же — восприятие любой музыки, появившейся позже 20-х годов прошлого века, кроме джаза, как сугубо развлекательной. Много чего оттуда. Люди в 2015 году смотрят на происходящее в культуре глазами человека, живущего в 1945-м — и не понимают этого вообще. И это, ребята, проблема намного более серьезная и глубокая, чем может показаться. Именно из-за нее, например, отечественный кинематограф представляет собой ровный слой унылого говна с редкими проблесками разума и попыток закосить под Тарковского. Адекватной массовой культуры нету, а менее массовая — варится в собственном соку, копируя смыслы, рожденные в более культурно благополучных странах лет 10 назад, и не собирается широким народным массам ничего про современную культуру объяснять и доносить вообще. Потому что сама, на самом деле, нихуя не понимает.
И да, меня это очень беспокоит, уже очень давно. И да, если я смогу немножечко изменить эту ситуацию хотя бы в пределах круга читателей этой маленькой уютной днявки, я буду считать, что жизнь моя не зря потрачена. Это было специальное отпугивающее предисловие для людей, которые не хотят включать мозг, либо с трудом переносят занудные объяснения, либо морально не готовы. Потому что мне все еще несколько нехорошо от случившегося — и я не уверена, что готова выносить раздражающих меня или недостаточно тактичных людей в комментах на эту тему.
А вот теперь можно и про Боуи...
***
Первые несколько дней в этом новом
Так вот, с третьего дня у нас массово понеслась: «чего вы так переживаете из-за незнакомого человека, лучше подите обнимите кота и старенькую бабушку», «никогда не слушал Боуи и не собираюсь», «а кто это такой вообще? мне не докладывали!», «ну подумаешь музыкант, чего все так носятся» и тыды, и тыпы. И ни разу, само собой, у наших маленьких медузообразных соседей по планете не закралась в голову мысль, что если переживают и носятся — возможно, для этого таки есть какой-то весомый повод, а не просто все вокруг ебанулись. Извините, что я тут о неприятном, но мне нужно высказаться про то, из-за чего, собственно, этот пост появился. Я неделю сдерживалась, чтобы не нарушать траур — и нимагубольше. Окей, дорогой человек, ты пропустил одно из крупнейших явлений в современной культуре, ты нихуя не понял, что две трети того, что ты потребляешь себе в голову для развлечения и анянякаешь — в значительной мере является заслугой покойного, ты провел последние сорок пять или сколько там тебе лет в глухом мордовском селе, куда не доезжает с концертами даже Стас Михайлов... Со всеми бывает. Это я могу понять. Чего я понять не могу, так это почему ты по данному поводу ощущаешь превосходство над окружающими вместо того, чтобы задуматься и пойти хотя бы Википедию открыть. Чего я не могу понять еще больше — это почему ты эту злогребучую позицию воинствующего невежества распространяешь по интернету. Потому что из-за тебя, мудака, еще десяток человек, возможно, не пойдут и Википедию не откроют, хотя могли бы.
Мне не хотелось писать ничего на эту тему, честно сознаюсь. Мне хотелось тихо сидеть в эмо-углу и говорить о своем с теми, кто понимает, о важных для нас вещах. Честно говоря, первое время у меня не то что объяснять, у меня даже возмущаться сил не было. Я просто на всех этих людей смотрела, как на свалившихся с Луны, очень задумчиво хлопая глазами... Потому что это как если бы Третья Мировая началась — а они бы бегали и спрашивали, с чего такой кипеш, и сообщали бы, что их это вот все не интересует. Но мне через неделю голову отпустило, а они из эфира не пропали — и предсказуемо начали меня бесить. А еще у меня появилось не только сил объяснять — у меня появилось очень много желания. Потому что в число прочего многого, что я считаю безусловно очень важным воспринять от мистера Дэвида Боуи, входит опция «не молчать, когда тебе кажется, что происходит какая-то хуйня». А она, по моему мнению, происходит. Нельзя рекламировать анти-знание, нельзя проповедовать дремучесть и еще нельзя считать, что равнодушие к чему-то лучше любви. Последнее — особенно нельзя, на самом деле.
В общем, первое, что следует знать о Дэвиде Боуи — что он, конечно, не просто «музыкант» и даже не «музыкант и актер». Музыкантов и актеров много, а Боуи такой один. Он был не музыкантом, ребята. Он был — музыкой. А еще он был культурой. И социальными изменениями. И модой. И постмодернизмом. На самом деле, если вы возьмете список музыкальных жанров с семидесятых по нулевые и почитаете истории их появления, вы нигде не встретите фамилии Боуи, там всегда будут другие люди... Но если вы напряжетесь еще немного и сопоставите хронологию его творчества с тем, что происходило во всей остальной музыке, то с удивлением обнаружите, что через пять, десять, пятнадцать, двадцать лет мейнстримом становилось именно то, что когда-то пробовал Боуи. А пока он пробовал — он всегда был один такой. Рекламный слоган Heroes, вышедшего в 1977 году, на пике новой волны, был: «Есть старая волна, есть новая волна, а есть Дэвид Боуи». На самом деле, «Берлинская трилогия» — это зародыши пост-рока и индастриал-метала, которые вползут в мейнстрим только к концу девяностых. Дело не в том, как именно это звучит (хотя в той же "Варшаве" местами Раммштайн слышно дай боже...) — дело в том, что именно и с чем он пытается смешивать, какие связи между стилями, жанрами, направлениями, звучаниями видит, как все это соединяет. В 77 году никому в голову не приходило соединять вместе и таким образом электронику, нью-вейв, краут-рок, индастриал... Боуи пришло. Через двадцать лет до этого додумались остальные.
С другой стороны, то, что он делал, почти всегда можно более или менее без натяжек отнести к мейнстриму того времени, когда он это делал. «Берлинская трилогия» вполне влезает в нью-вейв. Зигги Стардаст вполне влезает в диско и глэм-рок. Но вы Зигги будете вспоминать не когда смотрите «Лихорадку субботним вечером» или выступление T.Rex — вы про Зигги вспомните, когда посмотрите на видео из ночных клубов девяностых, где каждый первый будет Зигги, андрогинным и цветноволосым. При этом в семидесятых Боуи был такой один. И с «Берлинской трилогией» был такой один. А он просто думал на двадцать лет вперед. Насколько четко он всегда умел выхватить самое актуальное, найти точку, в которой проходят нервы и артерии настоящего — настолько же он чувствовал, что из этого вырастет спустя время. Причем сразу же, еще когда все остальные не успели толком настоящий момент осмыслить.
Или вот еще восхищающая персонально меня вещь. Я когда ее увидела и осознала — аж обмерла от восторга вся. На дворе 1983 год, я только родилась, а Боуи только выпустил альбом Let's Dance. Жутко мейнстримный, даже напугавший своей мейнстримностью его самого. Прекрасно, как водится, укладывающийся в рамки мейнстримных позднего диско и синти-попа. При этом если вы к нему прислушаетесь — вы найдете там свинг. Почему свинг? Зачем свинг? Зачем совмещать танцевальную музыку 50-х с танцевальной музыкой 80-х? Кому это надо вообще в гребаном 1983 году, когда свинг успели стопицот раз списать в утиль и забыть о нем навеки?.. Потом, в 1990 году, выйдет фильм «Плакса» с молодым Джонни Деппом, чуть позже — «Маска», где никому не нужные до того момента, кроме кучки фриков, нео-свингеры из Royal Crown Revue за одно выступление сделают жанр бешено популярным. К концу девяностых - началу нулевых в моду наконец начнут входить свинг-лаунж, свинг-хаус и электро-свинг: до людей дойдет, что соединять современную танцевальную музыку с танцевальной музыкой 50-х очень прикольно. К середине нулевых Parov Stellar начнет играть из утюгов и стиральных машин. 20 лет...
Собственно, примерно так же внезапно смотрелся посреди 1976 года Белый Герцог, который прибрел туда прямо из готической субкультуры, ставшей мейнстримом... правильно, через двадцать лет. Только в 1976 году никто понятия не имел, откуда прибрел Белый Герцог, потому что никакой готической субкультуры еще не существовало. В судьбе готов Боуи при этом поучаствовал еще в 1983 году в рамках фильма про вомперов «Голод», подарившего готам анкх. Он вообще успел поучаствовать и отметиться практически во всех значимых явлениях популярной культуры начиная с 70-х, во многих — не по одному разу. И почти везде умудрился оставить после себя что-нибудь иконическое, кочующее по культуре туда-сюда-обратно, переживающее сотни римейков и интерпретаций, аллюзий и отсылок. Возьмите любое явление массовой культуры, покрутите повнимательней — и обнаружите там прикосновение Дэвида Боуи.
Он был временем и пространством, он был связностью поп-культурного континуума. Он был аватаром смысла этого континуума, потому что всегда знал, в чем этот смысл. И если у тебя образовывался дефицит понимания и осмысления, надо было просто сходить и посмотреть, что сейчас делает и говорит Дэвид Боуи. Это всегда помогало. Он знал, что происходит в обществе и головах людей, намного лучше, чем сами люди, и тем более — чем само общество, осмысляющее себя неповоротливо, долго и трудно, как слепой кашалот-имбецил. Он понимал, что происходит с нами сейчас, что будет происходить через десять и двадцать лет. И главное — ему никогда не было жалко этим делиться. Через те вещи, которые он говорил и делал, он всегда нам всем рассказывал: про время, про смысл, про изменения, про искусство и культуру, про общество — про всё. И больше нам никто всего этого не расскажет, потому что его больше нет. Мы теперь сами, совсем одни. У нас не известного музыканта не стало, ребят. У нас Гэндальф умер. А люди, блядь, спрашивают, чего мы тут носимся...
Я не знаю, не имею ни малейшего понятия, даже представить не могу, какой будет культура теперь, без него. Я не помню, как это. Я привыкла, что он есть всегда и везде. Во всем, что происходит. Мы уснули в одной реальности — проснулись в другой. Она, конечно, будет продолжаться, эта реальность, она всегда продолжается... Но мир изменился — и это нифига не художественное преувеличение. Есть очень мало людей, которых если изъять из ткани культуры — она рискует посыпаться вся, как карточный домик. И Боуи был одним из таких людей. Это такие масштабы и объемы, в которых очень сложно провести прямые и однозначные связи. Но можно задавать всякие интересные вопросы разной степени сложности, наводящие на размышления. Если бы не было Зигги Стардаста — каким был бы сериал «Вавилон 5»? Если бы не существовало Боуи — как это повлияло бы на современное понимание идентичности в социологии, культурологии, психологии и гендерных исследованиях? Как выглядела бы ваша реальность без группы Placebo? Как вы себе представляете стимпанк-культуру без музыки? У меня таких вопросов очень много, практически бесконечное количество... потому что количество явлений и связей между явлениями, которые успел насоздавать Боуи — тоже практически бесконечно.
Возьмите любое хоть сколько-нибудь ценное в вашей жизни явление современных культуры, искусства, социальной жизни, посмотрите на него пристально, найдите там Дэвида Боуи. Потом следующее. И снова найдите его там. Потом еще одно. И еще... Когда вы переберете их все — вы с некоторой вероятностью окажетесь в том состоянии, в котором оказалась я неделю назад, когда меня ударило по темечку этой страшной новостью. И вам, может быть, станет тогда понятно, что именно произошло. 10 января 2016 года случился Конец Света. И теперь мы живем в постапокалиптическом мире. У меня всё. Спасибо за внимание.